PRo100 foRuM

Комната была голая, смотреть было не на что, а прокурор
ушел. однако на стене сбоку, висело зеркало. Не поворачивая
всего тела, он едва мог посмотреться в него. Наверняка это
окно для наблюдения. За ним, разумеется, будут наблюдать.
Джерри страшно хотелось в туалет.
Помни, сказал он себе, ты не умрешь. Через какое-то
мгновение ты вновь пробудишься в соседней комнате.
Тело, однако, было не убедить. ТО, что какой- то новый
Джерри Кроув встанет и уйдет, когда все это закончится, не
имело ни малейшего значения. Этот Джерри Кроув умрет.
- Чего вы ждете? - спросил он и, точно это послужило им
условным знаком, солдаты потянули за веревку и подняли его в
воздух.
Все с самого начала оказалось гораздо хуже, чем он
думал.Веревка мучительно сжимала шею: о том чтобы
сопротивляться, не могло быть и речи. Сперва удушье
показалось сущим пустяком - как будто задерживаешь дыхание
под водой. Зато сама веревка причиняла страшную боль шее,
ему хотелось кричать, но это было невозможно.
Только не в самом начале.
Последовала какая-то возня с веревкой, она запрыгала вверх
и вниз - это охранники привязывали вверх и вниз - это
охранники привязывали ее к крюку на стене. Один раз ноги
Джерри даже коснулись пола.
К тому времени, однако, когда веревка замерла, заявило о
себе удушение, и боль была забыта. В голове у Джерри стучала
кровь. Язык распух. Глаза не закрывались. Вот когда ему
захотелось дышать. Ему непременно надо было подышать. Этого
требовалось его тело. Разумом он понимал, что никак не
доберется до пола, но тело не подчинялось разуму, ноги
дергались, стремясь добраться до пола, руки за спиной изо
всех сил пытались разорвать веревку. От этих усилий у него
только глаза лезли из орбит: давила кровь,которой веревка не
давала прорваться к остальному телу, жутко хотелось
подышать.
Помочь ему никто не мог, но он попробовал закричать и
позвать на помощь. На этот раз звук-таки вырвался у него из
глотки - но за счет воздуха. Он почувствовал себя, так как
будто язык заталкивают ему в нос. Ноги задергались в бешеном
ритме, заколотили по воздуху, каждое движение и на мгновение
увидел себя в зеркале. Лицо у него уже побагровело.
Сколько все это будет продолжаться? Наверное не так уж и
долго.
Но оказалось гораздо дольше.
Окажись он под водой и сдерживай дыхание, он бы уже сдался
и утонул.
Будь у него пистолет и свободная рука, он бы убил себя,
лишь бы покончить с агонией, с физическим ужасом из-за
невозможности дышать. Но пистолета нет. Кровь стучала в
голове, застилала глаза. Наконец он совсем перестал видеть.
Сознание по-сумасшедшему пыталось предпринять что-нибудь
такое, что положило бы конец этой пытке. Ему мерещилось, что
он в ручье за домом, куда упал ребенок: кто-то бросает ему
веревку, а он все не может, ну никак не может поймать ее, а
потом вдруг она оказалась у него на шее и потащила его вниз.
Тело раздулось, и тут же взорвалось: кишки, мочевой пузырь,
желудок извергли все свое содержимое, блевотина застряла за
глоткой и страшно жгла.
Содрогания тела сменилось резкими рывками и спазмами, на
мгновение Джерри показалось, что он близок к желанному
состоянию бессознательности. Вот когда до него дошло, что
смерть не столь уж и милосердна.
Какой там, к черту, мирный отход во сне, какая там
мгновенная или милостивая смерть, положившая конец мукам!
Смерть вытащила его из бессознательного состояния, -
вероятно, всего лишь за десятую долю секунды. Но эта десятая
доля оказалась до удивление долгой: он успел ощутить
бесконечную агонию надвигающегося небытия. Это не жизнь
промелькнула вспышкой у него перед глазами - отсутствие
жизни, и его разум испытал такую боль, такой страх, по
сравнению с которым обычное повешение показалось сущим
пустяком.
Потом он умер.